Владение

Слово «право» употребляется юристами в двояком значении - в объективном и субъективном. В объективном смысле право - система норм, установленных государством правил поведения, регулирующих общественные отношения. Применительно к праву собственности достаточно в приведенном, самом кратком определении заменить слова «общественные отношения» словами «отношения собственности». В субъективном смысле под правом понимается принадлежащая определенному субъекту возможность и обеспеченность определенного поведения . Переход от этого общего определения к понятию субъективного права собственности более сложен .
Прежде право собственности по традиции определялось как право владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом .
Академик А.В. Венедиктов в своем труде «Государственная социалистическая собственность», вышедшем в свет в 1948 г., сделал попытку дать научное определение права собственности, основывающееся на данном К. Марксом понятии собственности.
Прежде чем предложить свое определение, А.В. Венедиктов указывает, почему не может быть принято традиционное определение права собственности как права владения, пользования и распоряжения вещью. Он приводит к этому два основания.
Во-первых, право собственности, по его мнению, не исчерпывается тремя названными правомочиями собственника. А.В. Венедиктов в качестве примера приводит судебный арест имущества, при котором собственник может быть лишен владения, пользования и распоряжения арестованным имуществом, но «у собственника остается все же какой-то реальный «сгусток» его права собственности» .
Во-вторых, определение права собственности «должно само по себе обязывать к раскрытию специфических классовых особенностей отдельных форм собственности в каждой формации» .
О.С. Иоффе, солидаризирующийся с А.В. Венедиктовым, указывал, что недостатком определения права собственности как права пользования, владения и распоряжения имуществом является также то, что выражаемое им отношение представляется на первый взгляд как отношение лица к вещи .
В результате своего исследования А.В. Венедиктов пришел к выводу, что право собственности следует определить «как право индивида или коллектива использовать средства и продукты производства своей властью и в своем интересе на основе существующей в данном обществе системы классовых отношений, и в соответствии с нею» .
Рассматривая это определение, мы прежде всего убеждаемся в том, что первый из упреков, делаемых А.В. Венедиктовым в отношении традиционного определения, с равным успехом можно сделать и его определению. Тот же самый пример с судебным арестом имущества показывает, что собственник в таком случае не может «использовать» имущество «своей властью и в своем интересе», не переставая все же быть собственником. Следовательно, в этой части определение академика Венедиктова ничем не отличается от традиционного определения. К такому результату А.В. Венедиктов пришел потому, что этот указываемый им «недостаток» определения - кажущийся, о чем будет сказано в дальнейшем.
Действительными недостатками рассматриваемого определения являются неточности в понятиях, не дающие полного и правильного представления о субъективном праве собственности.
Разве термин «использовать» имущество лучше отражает понятие права собственности, чем «владеть, пользоваться и распоряжаться»? Ведь совершенно ясно, что «пользование» не охватывает права собственности, хотя понятие «использование» и несколько шире понятия «пользование».
Если вспомнить историю вопроса, то в классической западной юриспруденции право собственности рассматривалось как наиболее полное господство над вещью. Такое понимание собственности было воспринято из римского частного права и закреплено в законодательстве. Так, ст. 544 Французского гражданского кодекса 1804 г. определяла собственность как «право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом». Согласно § 903 ГКГ «собственник вещи может... распоряжаться вещью по своему усмотрению и устранять других лиц от всякого на нее воздействия». Однако уже право XIX столетия знало различные ограничения права собственника. Такие ограничения были предусмотрены в самих определениях собственности, которые содержались в гражданских кодификациях. Особенно много этих ограничений было установлено в отношении права собственности на землю. В этой связи М.И. Кулагин справедливо отмечал, что собственность перестала быть абсолютной, ее содержание определяется ныне в законе .
Если даже отвлечься от сказанного, то все же понятие «своей» власти окажется не совсем точным. Покупатель, действовавший вполне добросовестно и в соответствии с нормами права, может не стать собственником купленной вещи, если продавец не обладал достаточными правомочиями; «своя» власть покупателя зависит, таким образом, от прав других лиц.
А.В. Венедиктов желал этим показать, что правомочия субъекта права собственности не исходят от других субъектов; последнее имеет место в тех случаях (не считая рассмотренного с покупателем), когда право владения, право пользования или право распоряжения предоставляется собственником другим лицам. Но это можно показать, как мы увидим, без употребления понятия «своей» власти, страдающего указанными недостатками .
Введение в определение права собственности понятия «своего интереса» так же не способствует внесению ясности в это представление. В современной литературе встречаются суждения, что осуществление правомочий по владению, пользованию и распоряжению вещью в своем интересе является сущностным признаком вещного права, «позволяющим не только разграничивать вещные и обязательственные права, но и очертить сам круг вещных прав, отграничив их от иных титульных прав лица в отношении вещи» .
Бесспорно, при отсутствии интереса субъективное право утрачивает свое предназначение. Но действующее право не устанавливает необходимости интереса для признания права собственности. «Свой интерес» может быть (и предполагается) у любого носителя права, у каждого обладателя того или иного имущества, как у собственника, так и у нанимателя, пользователя и т.д. Однако юридически наличие интереса ни у кого не требуется и ни чьи права не ставятся в зависимость от того, имеет носитель этих прав какой-либо интерес в этом или нет. Если признать интерес необходимым элементом субъективного права, то для осуществления и защиты своего права субъекту нужно было бы доказывать не только наличие права, но и наличие интереса, даже не столько наличие права, сколько наличие интереса, коль скоро интерес является «ведущим элементом», как говорил А.В. Венедиктов. Более того, можно было бы, доказав отсутствие у субъекта интереса, доказать тем самым отсутствие у него права, лишить его права собственности. Очевидно, что такое допущение не находит опоры в действующих правовых нормах и противоречит смыслу права.
Интерес, в смысле необходимости определенного блага для удовлетворения тех или иных потребностей, является нужным доказывать собственнику лишь в тех случаях, когда существует право на ту же вещь сособственников (абз. 2 п. 4 ст. 252 ГК) или других лиц. Например, при наличии договора жилищного найма право пользования жилой площадью принадлежит не только собственнику этой площади, но и нанимателю, пользующемуся преимущественным правом возобновления договора (ст. 684 ГК). Поэтому здесь необходимо учитывать интересы как собственника, так и нанимателя.
Так, по одному делу был сделан вывод, что съемщик жилого помещения в доме, принадлежащем гражданину на праве личной собственности, может быть выселен по требованию наймодателя, если судом будет установлено, что помещение необходимо для личного пользования собственника дома или членов его семьи.
Материалами дела установлено, что Федоров является собственником части домовладения № 9 по улице 3-я Пухальская в г. Калинине. Согласно акту о разделе дома Федорову выделена доля размером в 22,1 кв. м и кухня площадью 10 кв. м. С 1926 года на указанной площади проживали супруги Никифоровы. В 1962 году Федоров по болезни демобилизовался из Советской Армии и, не имея жилой площади для проживания с семьей, состоящей из четырех человек, обратился в суд с иском о выселении Никифоровых по мотивам острой нуждаемости в жилом помещении. Калининский областной суд иск Федорова удовлетворил. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РСФСР определением от 21 декабря 1962 года решение областного суда оставила без изменения, указав следующее. Демобилизовавшись, Федоров приехал в г. Калинин на постоянное жительство, сдав предоставленную ему гарнизоном квартиру. Городская комиссия по трудовому и жилищно-бытовому устройству военнослужащих, уволенных в запас, рассмотрев заявление Федорова о прописке его с семьей в г. Калинине, с учетом проживания его до призыва в Советскую Армию в этом же городе, разрешила ему с семьей прописку на жилую площадь тетки гр-ки Суриной, где проживают и его родители, без предоставления ему жилой площади из государственного фонда, так как он на праве личной собственности имеет часть дома.
Судом установлено, что на площади Суриной размером 24 кв. м проживают: она сама, родители Федорова с дочерью, истец с семьей, всего восемь человек. Следовательно, Федоров остро нуждается в жилой площади. Произвести какой-либо раздел жилой площади, принадлежащей Федорову в доме № 9, по улице 3-й Пухальской, не представляется возможным по техническим причинам. Кроме того, размер жилой площади в 22 кв. м является явно незначительным для проживания двух семей.
Утверждение в жалобе Никифоровых о том, что Федоров может проживать в доме родителей его жены, не может служить основанием для отмены решения суда. Федоров не имеет права требовать предоставления жилой площади в доме родственников жены, так как он там не проживал. При этих условиях решение суда об удовлетворении иска соответствует требованиям ст. 58 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик.
Интерес может служить в качестве мотива поведения лица, обладающего данным интересом. Если в случаях нарушения гражданином интересов общества, например при совершении преступлений, установление мотивов этого поведения является необходимым и обязательным (ст. ст. 63 - 64 УК, ст. ст. 220 и 307 УПК), то при правомерном поведении лица в гражданском обороте установление мотивов его действий не вызывается необходимостью и могло бы привести к совершенно излишнему и недопустимому вмешательству в исключительно личные стороны жизни граждан (ст. 23 Конституции). Верховный Суд СССР неоднократно указывал на отсутствие значения для дела мотива в гражданско-правовых отношениях.
Ни в одном из значений понятие интереса не может быть введено в определение права собственности.
Кроме того, понятие «своего» интереса является неправильным еще и потому, что оно придает субъективному праву индивидуалистический характер, вступающий в противоречие с необходимым сочетанием личных интересов с общественными интересами .
Всякое определение должно в какой-то мере раскрывать содержание понятия, и определение права собственности должно показывать содержание этого права. Содержанием же права собственности являются права владения, пользования и распоряжения имуществом (п. 2 ст. 35 Конституции, п. 1 ст. 209 ГК).
Вопрос о том, что в содержание права собственности входят право владения, право пользования и право распоряжения, представляется бесспорным . Владение, пользование и распоряжение образуют содержание собственности, и собственник при правовом регулировании, естественно, должен иметь соответствующие правомочия. Недаром все авторы, высказывающиеся против определения права собственности как права владения, пользования и распоряжения имуществом, не могут сами уйти от этой «триады», как они ее называют. Одни авторы предлагают свои определения, другие, осуждая традиционное определение, ничего не предлагают взамен. Но и те и другие, когда им от общего определения приходится переходить к содержанию права собственности, неизменно оперируют понятиями владения, пользования и распоряжения .
Владение нередко определяется как фактическое господство лица над вещью . Такое определение не может быть принято прежде всего потому, что понятие господства лица над вещью является нежелательным для правовой теории, рассматривающей отношения между людьми, а не отношения между людьми и вещами . Кроме того, говоря о господстве, нужно было бы еще сказать, в чем оно выражается, иначе применение этого определения оставляет все-таки неясным ответ на вопрос, существует в определенном случае владение или нет.
Некоторые авторы определяют владение как обладание . Такое «определение» явно не годится, потому что оно вместо того, чтобы дать понятие владения, предлагает синоним этого слова . По этой же причине несостоятельна и попытка разграничить владение и обладание .
Владение не может быть, конечно, представляемо только как непосредственное, физическое обладание вещью по трехчленной формуле древнеримских юристов: tenere, sedere, stare . Владение может существовать и при отсутствии физической связи между владельцем и вещью. Условия жизни общества и господствующие в данном обществе взгляды определяют достаточность или недостаточность признаков, позволяющих окружающим судить о нахождении вещи во владении какого-то лица. Для всех лиц, окружающих владельца, такими признаками будут те, которые свидетельствуют о нахождении вещи во владении вне зависимости от того, знают окружающие, кто владелец, или нет. Вещи, находящиеся в квартире гражданина, предполагаются принадлежащими данному гражданину. Но владение существует и без знания окружающих о его наличии в данном конкретном случае. Определяющим в ответе на вопрос о том, существует ли владение, является фактическая возможность для владельца пользоваться вещью.
Возможность пользования, естественно, не свидетельствует еще о праве пользования, так же как и наличие владения не означает наличия права владения . Но фактическая возможность пользоваться вещью является тем признаком, который свидетельствует о наличии фактического владения и в тех случаях, когда владелец не имеет юридической возможности пользования, не имеет права пользоваться вещью. Владелец не обязательно должен пользоваться вещью, но он должен иметь фактическую возможность этого, иначе не будет владения.
Право владения означает наличие правового основания, правовой охраны владения, возможности его защиты. Вопрос же о праве пользования разрешается в зависимости от характера юридического основания, лежащего в основе права владения. Так, право владения, принадлежащее собственнику или нанимателю, связано с их правом пользования вещью, а право владения, принадлежащее залогодержателю, хранителю или перевозчику, существует при отсутствии у этих лиц права пользования данной вещью.
Собственник всегда обладает правом владения и, как правило, осуществляет фактическое владение принадлежащими ему вещами. Однако фактическое владение не является необходимым для существования права владения. Право собственности, а следовательно, и право владения, может возникнуть у приобретателя в случаях, предусмотренных законом или договором, до передачи ему вещи (п. 2 ст. 225 ГК). Вещь может быть передана собственником во владение другого лица по договору найма, безвозмездного пользования имуществом, хранения, перевозки, комиссии, экспедиции, подряда - без передачи права собственности, с сохранением этого права в полном объеме за собственником, включая и правомочие владения, и с возникновением этого права у титульного владельца. Вещь может быть изъята у собственника помимо его воли в случаях, предусмотренных законом, с сохранением за ним права собственности (арест), вещь может быть изъята у собственника незаконно, наконец, собственник может временно оставить вещь вне места своего пребывания, не осуществлять фактического владения вещью без передачи ее другому лицу - во всех этих случаях собственник сохраняет право владения.
Д.Ф. Еремеев пишет, что, «если собственник длительное время не владеет вещью (например, пропустил давностный срок на истребование), закон признает ее бесхозяйной». В таком виде это утверждение неправильно. Его автор тут же сам добавляет, что «строение, собственник которого известен, но живет не в той местности, где находится строение, не может быть признано бесхозяйным». Следовательно, само по себе неосуществление владения не влечет за собою никаких юридических последствий. Бесхозяйным признается имущество, которое не имеет собственника или собственник которого неизвестен (п. 1 ст. 225 ГК). Высшие судебные органы неоднократно указывали, что не может быть признано бесхозяйным имущество тех владельцев, о которых точно известно, где они находятся, или хотя и неизвестно точное их место нахождения, но известно, что они выбыли либо могли выбыть в связи с обстоятельствами военного времени. Не может быть признано бесхозяйным также имущество, находящееся во владении возможных наследников. Что же касается задавненного имущества, то истечение срока исковой давности само по себе не прекращает права собственности на него (ст. 206 ГК).
Наоборот, осуществление фактического владения вещью способно повлечь возникновение права на нее.
При правомерном изъятии вещи у собственника без лишения его права собственности право владения сохраняется за ним и одновременно возникает у лица, осуществляющего владение в силу закона или договора. В этой связи М.В. Самойлова справедливо считает, что передача собственником одного или нескольких принадлежащих ему правомочий вообще невозможна, как невозможно признание существования неполной собственности, неизвестной нашему законодательству. Передача правомочия означала бы тождественность правомочия собственника с одноименным правомочием несобственника, к которому оно перешло. Между тем в этом случае «право собственности на вещь временно усложняется наличием известного права на ту же вещь у контрагента по договору, что не лишает, однако, собственника его права в целом или правомочия владения в отдельности, а ограничивает осуществление права собственности. Отношения по поводу вещи определяются теперь совокупностью нескольких правовых характеристик. В отношении одной и той же вещи оказываются сосуществующими два различных правомочия владения: владение собственника и договорного владельца. Через владение последнего осуществляет правомочие владения также и собственник» .
В литературе высказывается взгляд, что право владения отделимо от права собственности . Правильнее было бы говорить о возможности ограничения права владения собственника. Собственник не осуществляет фактического владения, но не теряет права владения, если остается собственником.
Римская конструкция о недопустимости одновременного владения одной вещью двумя лицами имеет в своем основании защиту интересов частного собственника, каковым владелец является в тот момент или в последующем (по давности владения). Поэтому при наличии собственника всякий иной правомерный фактический владелец для усиления его зависимости от собственника рассматривается не как владелец, а как держатель.
В случае столкновения вещных требований двух правомерных владельцев, каждый из них должен доказать правовое основание своего владения, в зависимости от чего должен решаться вопрос об оставлении вещи у обладателя или передаче ее другому лицу.
Едва ли можно согласиться с утверждением, будто бы владение является ведущим признаком собственности . Во-первых, собственником можно стать, не получив вещи во владение и в дальнейшем не владея ею. Во-вторых, владельцами признаются и несобственники, также нередко не владеющие вещью.



 

Похожие рефераты:

• Владение
Слово «право» употребляется юристами в двояком значении - в объективном и субъективном. В объективном смысле право - система норм, установленных государством правил поведения, регулирую...